Нефтегазовое машиностроение, объявленное приоритетным сектором для госстимулирования, продолжает идти в хвосте. Вот некоторые цифры: объем производства в нефтегазовом машиностроении в 2016 году составил 23,7 млрд тенге; доля нефтегазового машиностроения во всей машиностроительной отрасли всего 3%, в разрезе обрабатывающей промышленности его вклад совсем ничтожен. Хотя, казалось бы, нефтянка — ключевая отрасль в экономике РК — естественным образом должна была тащить местное нефтегазовое машиностроение, обеспечивая его заказами. Но иностранные добывающие компании предпочитают работать с зарубежными партнерами. То ли из-за невысокого качества казахстанской продукции, то ли из-за продолжительных партнерских отношений, то ли из-за высоких цен на иностранную продукцию, которые увеличивают затраты инвестора, то есть отдаляют наступление дня, когда придется перейти к разделу нефти по соглашению о разделе продукции. Директор исполнительной дирекции «Союза машиностроителей Казахстана» (СМК) Тимурлан Алтаев при поддержке правительства РК работает над тем, чтобы создать сеть лабораторий по стандартам American Petroleum Institute (API). Если эта идея воплотится в жизнь, а казахстанские предприятия успешно пройдут аудит и получат сертификаты API, тогда кабмину и отраслевым ассоциациям станет легче защищать интересы отечественного нефтегазового машиностроения.

Избирательный подход

— Почему казахстанское нефтегазовое машиностроение не получило должного развития, учитывая, что нефтянка — ключевая отрасль экономики РК?

— В Советском Союзе предприятия этого сектора были сосредоточены, как правило, в РСФСР и УССР. Вдобавок современные предприятия не специализируются только на нефтегазовом машиностроении. Взять компанию «Белкамит» или другие, часть их продукции предназначена для железнодорожной отрасли, часть — для нефтегазовой. Понятно, что ребята отталкивались от рынка, шли туда, где есть заказы. Но глубокая специализация — ключевой компонент для развития машиностроительных предприятий.

Причина, почему казахстанские предприятия нефтегазового машиностроения не столь готовы к новым реалиям и потребностям в трансформации как технологической, так и организационной, как хотелось бы нам, заключается в том, что наши заводы не так много усилий прилагают для изучения иностранного опыта. Знание мирового опыта важно, чтобы понимать то, как ведутся там дела, какие требования заказчики предъявляют к производственникам. Союз машиностроителей Казахстана, чтобы заполнить эти информационные ниши, подготовил восемь модельных договоров — договор о неразглашении коммерческой информации, договор о прямой закупке комплектующих и так далее. То есть это как раз тот формат, в котором привык работать мировой машиностроительный бизнес. СМК будет предоставлять эти модельные договоры, чтобы усилить переговорные позиции наших заводов.

Не стоит забывать, что до последнего времени в Казахстане действовала практика, когда иностранные недропользователи начинали обсуждать тендерную документацию с иностранными поставщиками машин и оборудований за год до конкурса, к сожалению, это не распространяется на наших производителей. Другими словами, идет активный обмен информацией о возможностях производителя — машиностроительного предприятия — и о потребностях заказчика — недропользователя. Казахстанские предприятия предупреждают за месяц до тендера, чтобы те предоставили свое коммерческое предложение. Так нельзя работать. И иностранные нефтедобытчики согласились и пошли нам навстречу. Например, «Тенгизшевройл» (ТШО) предоставил внутренний документ. По существу, это перечень из ста оборудований и деталей (кабели, теплообменники, трансформаторы, насосы), которые компания намерена закупать в будущем. СМК передал отечественным заводам этот документ, они сейчас изучают спецификацию. Или другой пример, на сайте Karachaganak Petroleum Operating (KPO) есть план закупок на год вперед, на три года и на десять лет. Мы провели переговоры с KPO и пришли к согласию, что компания предоставит под каждый тендер полное описание техспецификации.

— Почему сложилась такая ситуация, когда иностранные поставщики получают техспецификацию за год вперед, а наши — за месяц?

— Казахстанские предприятия не столь активны. Одна из причин — отсутствие глубокой специализации. Я проработал 20 лет в Halliburton. Мы проводили серьезный анализ технологических проблем и вызовов, стоящих перед потенциальным заказчиком. Например, понимая, что на Тенгизе высокосернистая нефть, мы приходили в ТШО с предложением, решающим технологические проблемы или снижающим издержки.

СМК для углубления специализации отечественных машиностроителей совместно с «Казахстан инжиниринг» работает над формированием консорциума. Объединение компаний могло бы гарантировать выполнение сложного заказа, состоящего из 6–7 совмещенных технологий. Я уверен, что это увеличит заказы казахстанским предприятиям.

Контакт есть

— Авторы ГПФИИР в качестве ключевой проблемы, которая мешает развитию нефтегазового машиностроения, указывали на то, что нефтедобытчики не склонны информировать казахстанские компании о планах закупок и перспективах технического перевооружения. Судя по вашим словам, эта проблема остается актуальной по прошествии семи лет.

— Действительно, отсутствие глубокого диалога между недропользователями, иностранными поставщиками и казахстанскими товаропроизводителями оставалось одним из основных барьеров, мешающих развитию казахстанского нефтегазового машиностроения. Но в этом году ситуация изменилась. Мы сформировали список ключевых зарубежных машиностроительных компаний, с которыми отечественным предприятиям важно сотрудничать.

Налаживание диалога между нашими и иностранными предприятиями — одна из миссий СМК. Например, совместно с Министерством по инвестициям и развитию мы способствовали тому, что компания Sulzer — мировой производитель насосов — начала диалог с местной Karlskrona. Сейчас обсуждается, каким образом Sulzer и Karlskrona могут объединить усилия, чтобы поставлять насосы для Тенгиза. Atlas Copco начал переговоры с «Казкомпрессормаш». Предмет разговора — чем Atlas Copco может помочь, чтобы наш завод улучшил технологию производства, заполнил пробелы в маркетинге. Делается это, чтобы «Казкомпрессормаш» стал надежным партнером в совместном производстве комплектующих для изготовления конечной детали, которые потом можно будет продавать недропользователю.

Наверное, мы не совсем правильно делали в предыдущие годы, когда пытались обсуждать вопросы производства оборудования с недропользователями. Ведь у них сформировался пул своих поставщиков, с некоторыми из них они работают более полувека. И здесь появляются новые казахстанские компании, которые также желают поставлять оборудование и детали для недропользователя. В этом плане переговоры с нефтедобытчиками, которые прошли в этом году, вселяют оптимизм: недавно КРО согласился предоставить список своих иностранных поставщиков машиностроительного оборудования и не против, чтобы казахстанские предприятия вели с ними диалог для совместного производства и поставок.

Маркетинг, НИОКР, цифровизация

— Какие проблемы внутреннего характера мешают казахстанским предприятиям активнее участвовать в крупных нефтегазовых проектах?

— Первое, необходимо усилить маркетинговую службу. Для сравнения, маркетингом в зарубежной машиностроительной компании занимается целое подразделение из 20 специалистов. Они ищут заказы по всему миру. Маркетинговые отделы казахстанских предприятий — это один или два специалиста, которые, к сожалению, не всегда владеют английским на должном уровне.

СМК пытается взять эту функцию на себя — мы выпустили несколько справочников экспортно ориентированных отечественных товаров. И разослали их зарубежным профильным ассоциациям. Уже заключили семь договоров, в том числе с крупнейшей в мире немецкой ассоциацией машиностроителей Verband Deutscher Maschinen und Anlagenbau. Договорились, что они у себя рассказывают о казахстанских машиностроителях, мы информируем казахстанский рынок о германских предприятиях. Аналогичные договоренности есть с британской и итальянской ассоциациями.

Второе, нужно подтягивать НИОКР. Для этого нужно создать научно-технологический консорциум с иностранными НИИ и КБ. В конце августа в Уральске на Форуме машиностроителей была озвучена идея создать консорциум казахстанских заводов на основе опыта такого консорциума, созданного в Уральске. Туда уже вошли уральские предприятия, на данный момент этот консорциум выступает как единый участник тендера. Внутри консорциума предприятиям следует усилить НИОКР, объединив свои КБ, а также наладив сотрудничество с зарубежными машиностроительными предприятиями.

Казахстанским предприятиям требуется модернизация, у некоторых из них есть своя программа модернизации. Требуется серьезный анализ этих программ, и это третье. Нужно, чтобы модернизация обеспечила роботизацию производства и увеличила безопасность труда. Все это повышает доверие заказчиков к поставщику оборудования. Цифровизация, аддитивные технологии — та бизнес-атмосфера, к которой начинают привыкать в мире. Одно дело, когда потенциальный иностранный заказчик пишет казахстанской компании электронное письмо, другое — когда он может зайти в облако, посмотреть цифровые модели и даже внести свои изменения.

— Доля отечественной машиностроительной продукции должна была вырасти к 2014 году до 22 процентов, писали разработчики ГПФИИР. Сегодня этот показатель составляет 6,5 процента. Не получилось потому, что надежды возлагали на проекты расширения крупных месторождений, которые еще на стадии обсуждения?

— В государственных программах ставятся трезвые цели. К сожалению, исполнители программ — отечественные товаропроизводители — порой рассматривают госпрограмму как не свою программу. Сегодня СМК пытается привлекать казахстанские предприятия к обсуждению проектов госпрограмм. Например, у меня в рассылке 600 электронных адресов. Я отправляю всем им проекты отраслевых госпрограмм, инициативы правительства, чтобы они познакомились с ними и высказали свои предложения.

Что касается целевых ориентиров в госпрограммах. На сегодня согласована стоимость проекта будущего расширения Тенгиза, которая составила 37 миллиардов долларов. ТШО заверил, что казахстанское содержание в проекте достигнет 32 процентов. По нашим примерным подсчетам, около 20 миллиардов долларов — это машиностроительная продукция. Треть этой суммы — чуть более шести миллиардов долларов. На нее подрядчики, иностранные поставщики машиностроительной продукции могут заказать детали, оборудование у местных заводов. Если это будет сделано, то доля казахстанской продукции вырастет значительно.

Нам не хватает API

— На V Форуме машиностроителей, который прошел в сентябре, была озвучена идея о кооперации казахстанских предприятий с международными. Чем могут быть привлекательны казахстанские заводы для кооперации?

— Казахстанские предприятия в силу географической близости, в силу того, что сегодня налаживаются прямые контакты с недропользователями, в большей степени информированы обо всех тендерах. Не стоит забывать, что иностранные недропользователи готовы отдавать приоритет казахстанским предприятиям при закупках. И это на самом деле происходит. Например, с каждым годом растет число казахстанских вендоров на Тенгизе. Поэтому иностранные машиностроительные компании сами изъявляют желание кооперироваться с казахстанскими. Более того, на сегодня шесть казахстанских предприятий прошли аудит и получили сертификаты API. Сертификаты API — прямое свидетельство, что производство на этих заводах на мировом уровне.

— На том же форуме прозвучала идея сертификации казахстанских предприятий на соответствие стандартам API. Что это даст для отрасли?

— American Petroleum Institute — неправительственная организация, куда входят порядка 400 зарубежных компаний различного профиля. Одним из направлений деятельности API является разработка рекомендаций по проектированию нефтегазовых предприятий и требований к технологическому процессу на машиностроительном предприятии, разработка стандартов к выпускаемому оборудованию. Сегодня насчитывается около 250 стандартов API к различным машиностроительным товарам — насосам, компрессорам, кабелям. Авторитет API признается во всем мире. Например, если взглянуть на тендерную документацию любой крупной нефтедобывающей компании, работающей в Казахстане, то обнаружится, что из 30 стандартов десять — национальные и отраслевые стандарты, остальные стандарты API.

Приведу цифры, отражающие влияние API на развитие нефтегазового машиностроения. Всем известно, что доля Китая на мировом рынке нефтегазового оборудования значительна. Так вот, количество китайских компаний, сертифицированных по стандартам API, около 2,5 тысячи. В каждой европейской стране среднее число сертифицированных по требованиям API предприятий достигает 50–60.

В отчете Wood Mackenzie одна из рекомендаций для развития нефтегазового машиностроения в Казахстане — создание сети лабораторий, способной на международном уровне делать заключение о соответствии техпроцесса, продукции мировым стандартам. СМК совместно с правительством работает над этим. Комитет по техническому регулированию и метрологии Миннацэк ведет переговоры с API, чтобы, во-первых, нам дали возможность перевести стандарты на русский и казахский языки. И, во-вторых, ведутся переговоры с API о создании в Казахстане сети лабораторий по их стандартам.

— Допустим, что API даст согласие и даже поможет нам создать подобные лаборатории. Но откуда взять компетентные кадры, которые будут сертифицировать казахстанские предприятия по стандартам API?

— На сайте API есть список сертифицированных аудиторов, 26 из них являются гражданами Казахстана. Им выдано удостоверение API, которое дает им право сертифицировать определенные технологические процессы и некоторую машиностроительную продукцию. На днях я начну с ними переговоры, чтобы привлечь их в качестве экспертов. Одним словом, база, на чем строить сеть лабораторий, у нас есть.

Если нам удастся наладить сеть лабораторий с правом сертификации по стандартам API, а казахстанские предприятия успешно пройдут аудит и получат сертификаты на техпроцессы и свою продукцию, а недропользователи не увеличат заказы казахстанским предприятиям, тогда нам можно будет шуметь.

Источник: www.expertonline.kz